были на низком старте, чтобы сорвать президентские выборы в России.
Жарко казалось, что он находится в каком-то чудовищном Зазеркалье. Березовский и Литвиненко все говорили и говорили. Они снимали и назначали на должности министров и руководителей крупнейших компаний. На свой лад кроили республики, края и области. Литвиненко видел себя в кресле директора ФСБ и готов был согнуть в бараний рог своих противников. От этих чудовищных замыслов Вячеславу стало не по себе, он думал только о том, как бы поскорее выбраться на улицу, и наконец его отпустили.
Он плохо помнил, как покинул офис и как добрался до отеля. На ватных ногах поднялся в номер, на ходу разделся и без сил рухнул в кровать. Но сон не шел – голова трещала от мыслей. Спасла бутылка виски, выпитая одним махом. По телу разлилась слабость, невидимые молоточки, стучавшие в ушах, стихли, потолок и стены поплыли перед глазами. На сей раз, едва голова коснулась подушки, Жарко провалился в бездонную яму сна.
«Рыцари плаща и кинжала» выходят из тени
Разбудил Вячеслава телефонный звонок. Это был Литвиненко, который начал разговор с сальной шутки, а затем сообщил, что договорился о встрече с Полом и Калаганом. Встреча была назначена на завтра. Пауза в разработке потенциального агента понадобилась SIS, чтобы еще раз убедиться в том, что за ним нет «хвоста» российских спецслужб.
Приняв душ, Жарко спустился в ресторан, позавтракал и вышел в город. Агенты наружки следовали за ним по пятам, а техслужбы перехватывали и записывали все телефонные разговоры. Но ничего такого не было – русский не давал ни малейших поводов для подозрений.
Поскольку никаких дел на текущий день не намечалось, Вячеслав воспользовался шансом, чтобы осуществить свою давнюю мечту – посетить музей легендарного литературного сыщика, блестяще описанного Артуром Конан-Дойлем в бессмертных «Записках о Шерлоке Холмсе». Он находился не так далеко от отеля, и Вячеславу не понадобился туристический путеводитель – надежным компасом служила память. Эта часть Лондона в том, что касалось архитектуры, почти не изменилась – была такой, как ее описывал литературный отец Холмса. Изменились сами лондонцы. Порой трудно было понять, где ты находишься, – уж не в Африке ли? а может, в Азии? Современный Лондон напоминал Вавилонское столпотворение. Слух резала разноязыкая речь, от черных и желтых лиц рябило в глазах. История совершила кульбит – в XXI веке бывшие колонии завоевывали бывшую метрополию.
Позади осталась станция подземки «Бейкер-стрит». Вячеслав перешел на противоположную сторону улицы и наконец увидел хорошо знакомый дом, ведь он к тому же засветился во многих кинофильмах о Холмсе. Полисмен на входе, облаченный в форму XIX века, старинные газовые фонари над дверью, узкие балкончики верхних этажей, увитые металлическим ограждением, – все это возвращало во времена королевы Виктории. Сам воздух у дома на Бейкер-стрит, 221-Б, казалось, был пропитан викторианским духом.
Вячеслав ускорил шаг и с волнением толкнул дверь. Первый этаж четырехэтажного особнячка занимал сувенирный магазин, и здесь же была маленькая прихожая. Он осмотрелся и поднялся на второй этаж, в гостиную, где его встретила восковая горничная, также словно материализовавшаяся из XIX века. А когда глаза освоились с полумраком, перед ним возник он – Шерлок Холмс! Выразительный восковый профиль на фоне окна чем-то напоминал профили римских императоров, как их чеканили на монетах. Сценка была жанровой: Холмс что-то убедительно объяснял восковому доктору Ватсону, а тот, отложив в сторону армейский револьвер, внимательно слушал друга и компаньона. О том, что оба являлись первоклассными стрелками, красноречиво говорила первая буква имени королевы Виктории – V – на листе фанеры. Ощущение реальности подкрепляли знаменитые трубка, шляпа, скрипка и… да вот же она, восковая миссис Хадсон!
На третьем этаже были комнаты домовладелицы и Ватсона, а на четвертом размещались восковые фигуры героев различных рассказов о Холмсе – и злодеи, и жертвы. На взгляд Жарко, они производили жутковатое впечатление, и он не стал задерживаться; а завершил он свою экскурсию в пабе «Шерлок Холмс», где отменно кормили; только два типа с постными физиономиями хрустели гренками и пили чай: Британия переживала не лучшие времена и потому держала своих агентов в черном теле. Но Жарко даже не взглянул на них. Он с удовольствием съел суп от «миссис Хадсон», холодную телятину и, не поморщившись, выпил две чашки чая со сливками. На улицу он вышел в прекрасном расположении духа и продолжил прогулку по Лондону.
Прогулка русского не доставила хлопот агентам британской наружки. Жарко не скакал зайцем в подземке и не носился по проходным дворам, а как обычный турист бродил по городу и осматривал достопримечательности. Подозрительных контактов замечено не было, закладок-выемок из тайников тоже. С наступлением вечерних сумерек русский возвратился в отель, поужинал в ресторане и поднялся к себе в номер.
И здесь, в четырех стенах, когда впечатления дня схлынули, в сердце Жарко снова проснулась тревога. Он без конца возвращался мыслями к последнему разговору с Березовским и Литвиненко. О том, что оба авантюристы по натуре, ему было известно. И к грандиозной афере по смене власти в России можно было бы отнестись скептически, если бы не одно но. Скорее всего, за ними стоят могущественные политики и спецслужбы Британии и США. Жарко не сомневался, что на пути к своей цели Березовский и Литвиненко не остановятся ни перед чем. И ради ее достижения они, не задумываясь, сделают его жертвенным агнцем. Их высокие слова о «страдающей России» на самом деле ничего не стоят, а суета вокруг помощи с решением проблем в его бизнесе лишь предлог, чтобы…
…втянуть меня в грязную игру британских спецслужб. И чем она закончится, знает один только…
Сердце Жарко бухнуло и провалилось вниз.
Лопух! Как же ты купился, Слава?! Пока не поздно, надо рвать когти!
Его взгляд заметался и остановился на чемодане.
Он вскочил на ноги, сделал шаг к нему и замер. По спине покатился пот, и бизнесмен тяжело опустился на кровать.
Незаметные глазу скрытые видеокамеры фиксировали каждое его движение. Де Идальго и Калаган подались к монитору, чтобы по мимике «клиента» понять, какие им владели чувства.
Чувства были очевидны – растерянность, может быть, страх, – но Вячеслав быстро овладел собой. Военная служба, а затем служба в налоговой полиции приучили его не паниковать в сложных ситуациях. Взяв себя в руки, он пытался представить будущий разговор с вербовщиками (он уже не сомневался в истинных целях Пола Миллера и этого скользкого типа – Калагана), предугадать, какие ловушки они
